Все оставшиеся до отъезда дни мы проводим у моря. В них, в этих днях, есть что-то совсем особенное, какая-то своя затаенная прелесть. Море, песок, деревья, люди, цветы — все кажется до боли родным, с чем никак нельзя расстаться. Погода великолепная. Дети достают из перламутровой воды золотистые камни ракушечника и строят из них замок, обкладывая его мокрым песком. Слева виден берег, огибающий Каламитский залив: светлая линия пляжей, высокие тополя в туманной дымке, башенка санатория «Ударник»... Горизонт неразличим. Море и небо слились воедино. Вода белая. И небо тоже белое, как молоко. Только от берега уходит по морской глади куда-то вдаль мерцающая и искрящаяся дорожка солнечных бликов.

Хандры, сделавшейся для меня привычной и мучительной в последние годы летом, теперь, к счастью, нет. Очень хочется купаться. Но возможности у меня уже не те, чтобы долго плавать. Сперва мне нетерпелось поскорей снять одежду — и в море, а там будь что будет. Но потом, когда я, по примеру Алеши, перестаю стесняться и довольно легко, переворачиваясь с боку на бок и со спины на живот, “закатываюсь” в воду, руки отказываются мне повиноваться. Тело сковывают спазмы. И я по-настоящему начинаю тонуть. Приходится просить, чтобы меня подстраховывали.

Мне очень нравится, лежа на песке, смотреть на небо. Поначалу было немного не по себе. Казалось, будто голубизна поглощает меня своей огромностью — не на чем остановить взгляд. Однако вскоре это ощущение сменяется чувством раскрепощенности.